Кристофер Лоуренс Макнамара. ГОРЕЦ

начало:

"Всех же дней жизни Адамовой
было девятьсот тридцать лет..."
(Быт. 5; 5.)



Начало начал, младенчество времени. Именно тогда появились мы. Мы...
Потом, осознав себя, ощутив в себе силу и почувствовав зов бесконечного
Пути, мы молча двинулись через века. Вооруженные тяжелой яростью, мы шли
все дальше и дальше, погружаясь в душные человеческие джунгли. И в этом
будущем калейдоскопе прозрачно-призрачных судеб мы жили своей тайной
жизнью и пытались собраться вместе. Даже когда нас осталось совсем мало,
мы упрямо шли навстречу друг другу. Шли...
И не только шли. Мы сражались до последнего человека.
Пусть давно никто, подобный нам, не появлялся среди людей - мы
сражаемся до последнего человека, до конца, до нынешнего времени.



1

Яркие вспышки ослепительными молниями били в глаза. Казалось,
зрители, словно зерно из лопнувшего мешка, сейчас хлынут с переполненных
трибун на освещенный белоснежный квадрат ринга, изнывающий под
зажигательными па длинноногих блондинок с алыми и голубыми муфтами в
руках.
Жизнерадостный комментатор поудобнее уселся в кресле, поправил
жиденькие лоснящиеся волосы и поднес к тонким пунцовым губам черную губку
микрофона.
Музыка стихла. Медленно угасли лампы, и девушки послушно растворились
во мраке зала. С потолка упал узкий голубой луч.
- Дамы и господа! - торжественно произнес комментатор, и его лицо
засияло солнечной улыбкой. - Сегодня - впрочем, как и всегда - наш старый,
видавший виды "Мэдисон" снова полон. Я не стану попусту задерживать вас
никому не нужной болтовней, я скажу только, что сегодня, в этот прекрасный
вечер вы сможете увидеть то, чего мы все так ждали и что само по себе
является чудом. Итак, финал сезона среди тяжеловесов!
Зал оживился, дрогнул, трибуны захлебнулись восторженными воплями.
Почтенная публика ликовала, предвкушая удовольствие.